Полусвет и полутьма... Где-то среди них и я.
Триумфальная арка
Почему-то всегда как в первых раз.
Ходишь по туманному и предвоенному Парижу. Как будто наяву. Видишь как гаснут огни. Как рождается и умирает любовь. Люди....
Почему-то всегда испытываю странную нежность к Ремарку. Писатели часто, нравятся, не нравятся, вызывают восхищение или отвращение. И лишь к Ремарку такую щемящую бессмысленную нежность.
Речь, конечно же, о книгах. Людей то этих я не знаю...
А еще меня тянет философствовать и говорить грустно и образно.
Если я сейчас перечитаю "Трех товарищей" и на этом не остановлюсь, остановите меня кто-нибудь. В больших дозах по осени Ремарк это...А и собственно ничего. Я не знаю никаких других таких трагичных, отчаянных, безнадежных и в то же время светлых книг.
Почему-то всегда как в первых раз.
Ходишь по туманному и предвоенному Парижу. Как будто наяву. Видишь как гаснут огни. Как рождается и умирает любовь. Люди....
Почему-то всегда испытываю странную нежность к Ремарку. Писатели часто, нравятся, не нравятся, вызывают восхищение или отвращение. И лишь к Ремарку такую щемящую бессмысленную нежность.
Речь, конечно же, о книгах. Людей то этих я не знаю...
А еще меня тянет философствовать и говорить грустно и образно.
Если я сейчас перечитаю "Трех товарищей" и на этом не остановлюсь, остановите меня кто-нибудь. В больших дозах по осени Ремарк это...А и собственно ничего. Я не знаю никаких других таких трагичных, отчаянных, безнадежных и в то же время светлых книг.
Пусть даже и умирают. Зато жили, любили, дружили, и как-то оставались людьми среди всеобщего пиздеца. Это ли не самое светлое, что может быть?